A Journey into Siberia made by order of the king of France

A Journey into Siberia made by order of the king of France
Путешествие в Сибирь по приказу короля Франции
M. L’abbé Chappe d’Auteroche
Of the Royal Academy of Sciences at Paris, in 1761
Translated from the French (перевод с французского)
London
1770
430 страниц

46
Более богатые люди в Польше кушают много свинины и квашеной капусты (sour krout), представляющей из себя капусту, разрезанную на куски и брошенную в воду на несколько месяцев для квашения. Они также едят суп, называемый ими barsez [борщ]. Его делают из сока свёклы, квашенной путём помещения её в бочку на несколько месяцев. Эту жидкость смешивают с водой, сливками и мясом (если у них оно есть). Они полагают, что это очень вкусное блюдо.
47
Мы прибыли в Ригу в десять часов вечера. Мы остановились в гостинице «Криг». Когда мы вошли туда, постояльцы только что закончили ужин. Со стола было убрано всё, кроме бутылок с вином и стаканов. У каждого была трубка в три фута длиной. Одни сидели облокотившись на стол, другие вольно развалились в креслах с расстёгнутыми сюртуками. Слышен был только звон стаканов и бутылок и причмокивание курящих. Клубы дыма были столь густыми, что с трудом можно было видеть сидевших в дальнем конце залы. Несколько хорошеньких служанок сновали туда и сюда. Они были изящно одеты и, казалось, не собирались особенно гордиться обладанием целомудрия.
Двина вдвое шире Сены. Дворян в Риге мало, это главным образом приезжие, так как в основном жители купцы.
49
Вымогатели-крестьяне
51
Наконец мы прибыли в Санкт-Петербург 13 февраля после десятидневного путешествия. Каждый день с нами происходило столько несчастных случаев, что я не чаял достигнуть Сибири вовремя для проведения наблюдений.
52
Я отправился из Петербурга 10 марта на четырёх санях. В сани запрягли пять лошадей. Мы отправились в последнюю неделю масленицы, когда русские редко выезжают ввиду распущенности народа, который сильно напивается в эту пору и предается всем видам излишеств.
57
13 марта я прибыл в Городню, деревушку между Тверью и Клином.
58
Приехал в Москву 14 марта ночью. Сани мои совершенно развалились.
59
Я выехал 17 марта утром, приняв решение вовсе не останавливаться.
62
Я прибыл в Нижний Новгород 20 марта после обеда.
62
Глубина Волги 32 фута. Ширина 318 футов перед впадением в неё Оки.
65
Сколь прекрасно расположение города, столь же ужасно построены дома. Почти все из дерева, лишь несколько из кирпича.
Мальчиков здесь женят в 14 или 15 лет, девочек отдают замуж в 13. Часто женщины рожают детей вплоть до пятидесяти лет. Можно поэтому предположить, что страна густо населена. Но это не так. Девочек рано отдают замуж во избежание распутства.

21 марта вечером я выехал из Нижнего Новгорода. 22 марта вечером прибыли в Косьмодемьянск. Русские называют эту деревню городом.
67
Я прибыл в Шуметри 23 марта в десять часов утра.
69
Прибытие в Царёвококшайск. Рубль стоит 4 шиллинга 6 пенсов.
Был великий пост. Его русские соблюдают очень строго. Их пища состоит из плохо испечённого черного хлеба и овсяной каши на воде, которую более зажиточные приправляют конопляным маслом. Для питья у них квас, приготовленный из заквашенных на воде отрубей и муки. Это приятная жидкость жёлтого цвета, но кислее уксуса и с таким вкусом, что непривычные пить ее не могут. В другие сезоны года их пища состоит главным образом из рыбы и пирогов. Они имеют около трёх дюймов толщиной и наполнены рыбой под названием снетки (siantki). Русские принимают пищу за столом, где они размещаются вокруг чугуна с овсяной кашей. Некоторые сидят, другие стоят.
70
Дома освещаются берёзовыми лучинами. В двухэтажных домах на первом живут животные, на втором люди. Второй этаж разделён на две части. В одной хранят провизию, в другой располагаются люди. Печь занимает четверть комнаты. Трубы нет, вместо неё дыра в потолке. Топят печи раз в день: в семь или восемь утра.
71
Русские весьма привержены православию и прилежно соблюдают Великий Пост, заставляя соблюдать его даже детей пяти лет.
72
В каждом доме есть своего рода небольшая часовня с изображением святого – покровителя дома. Выходя из дома русские несколько минут крестятся, кланяясь святому в часовне и читая молитву. I once saw one of these country people strike his head so violently against a post in the eagerness of bending forwards, that he turned quite pale immediately: notwithstanding which he went on with his prayers. Observing that every body was looking at him without offering him any assistance, I went up to him, and made him sit down; he found himself sick, but luckily received no other injury from this excess of devotion. Однажды я видел, как один из этих деревенских жителей так сильно ударился головой о столб, старательно совершая поклоны, что даже побледнел. Заметив, что остальные смотрели на него, не стараясь прийти не помощь, я подошёл к нему и заставил присесть. К счастью, он не получил сильной травмы от избытка религиозного рвения.
73
В три часа пополудни 25 марта я прибыл в Хлынов, или Вятку, небольшой городок на одноимённой реке, где я остановился только на время замены саней.
На всём пути от Косьмодемьянска до Хлынова вся земля покрыта лесами. Очищены и обработаны только небольшие участки вокруг деревень. 26 числа в два часа пополудни я прибыл в Троицкое. Здесь я сменил лошадей.
74
После моего отправления из Москвы 12 марта я останавливался на ночёвку только в Нижнем Новгороде. В остальное время я оставался в основном в санях. Я сильно устал из-за того, что сани часто переворачивались. Мои спутники не одобряли такого образа жизни. Каждый день они искали случай выразить своё недовольство. Углубившись на несколько вёрст в лес, я крепко заснул. Когда я проснулся, была глубокая ночь. Сначала я не мог понять, сплю ли я или нет, где я нахожусь и куда еду. Но как только я стал осознавать действительность, меня охватила страшная мысль о том, что я брошен своими спутниками. Выбравшись из саней, я обнаружил, что я совсем один. Я позвал каждого из них по имени, но мне ответом было полное молчание. Поскольку я наблюдал, как их недовольство возрастало день ото дня, и слышал их разговоры, я начал опасаться, что пришедшая первой мысль подтверждается. Легко осознать весь ужас моего положения, если вспомнить, что я был один в одну из самых тёмных ночей, на расстоянии 1400 лье от родины, посреди сибирских льдов и снегов, с перспективой голода и жажды, ожидавших меня. Я даже не знал, нахожусь ли я на большой дороге или нет.
Возбуждённый этими мыслями, я вооружился двумя пистолетами и отправился по дороге. Однако вскоре я сбился с пути и сразу же погрузился в сугроб по самые плечи. Я с большим трудом выбрался из сугроба, но так при этом утомился, что остался лежать на снегу. Через некоторое время я принял сидячее положение. Я попытался нащупать пистолеты, но обнаружил, что они всё ещё погребены в снегу. Оглядевшись, я убедился, что нахожусь по-прежнему на той же дороге. Я вернулся к саням. Я был так возбуждён, что не мог оставаться там долго и снова пустился по той же дороге. Наученный опытом, я продвигался с большой осторожностью, шёл очень медленно и был очень недоволен, что приходится тащиться с такой скоростью. Я ходил туда и сюда почти всю ночь, размышляя о моём положении и то и дело возвращаясь в своим саням. Несмотря на сильный холод, я был покрыт обильным потом. Проходя в очередной раз по тому же пути, я заметил тусклый огонёк на некотором расстоянии. Подойдя поближе, я увидел, что это дом. Я сразу же вошёл внутрь и обнаружил, что мои люди крепко спят на полу рядом с какими-то молодыми девушками. Казалось, они сильно стали. Я разбудил своего слугу, но немедленно вышел наружу, потому что не хотел, чтобы они увидели, как я рад, что нашёл их. Слуга принёс огонь, при свете которого я обнаружил, что они оставили свои сани у самой деревни, а мои сани оттащили подальше. Впоследствии они мне сказали, что они сильно устали и, увидев, что я сплю, они остались в доме немного дольше, чем предвидели, будучи увлечены красотой девушек, старшей из которых было не более семнадцати лет. Было ясно, что я должен примириться с этой ситуацией. Найдя свои пистолеты, я отправился дальше на следующее утро в семь часов на тех же лошадях. Проехав Волву [Volva,], я прибыл 28 числа в Берёзовку, деревушку, расположенную в самом дремучем лесу. Поскольку деревня состояла лишь из трёх домов, населённых бедняками, лошадей там достать было нельзя. Поэтому пришлось ехать на тех же лошадях до Joussinewfkoe, расположенного на расстоянии 25 лье, по очень плохой дороге. Однако я обнаружил, что мы продвигаемся со скоростью 2 лье в час. По дороге мне встретилось очень мало населённых пунктов, которые едва ли заслуживали такого названия по причине их малонаселённости и бедности. Я продолжал ехать по тому же лесу, становящемуся всё гуще. Дорога была такой узкой, что встречные сани сильно мешали продвижению. Снега было так много, что при проезде мимо отъехавших в сторону встречных саней можно было видеть только лошадиные головы. Однажды, проезжая таким образом очень быстро мимо свернувших в сторону встречных саней, передок моих саней ударил об ось встречных, и сани опрокинулись так сильно, что я едва не погиб. Этот последний удар завершил разрушение моих саней. Теперь я остался без навеса, беззащитный перед суровым морозным воздухом. Поскольку до Соликамска было недалеко, а там я надеялся достать новые сани, я не стал останавливаться в Joussinewfkoe для их ремонта. Остальные сани тоже были сильно поломаны. Я продолжал путешествие. Однако теперь я бывал отброшен очень далеко в снег каждый раз, когда сани переворачивались. Наконец мы прибыли в Соликамск 29 марта в восемь часов вечера, проделав 180 вёрст в ужасных условиях. Поскольку последний раз я был в тепле 18 числа этого месяца и поскольку я питался постоянно с тех пор (кроме пребывания в Хлынове) лишь замороженным и продуктами, я чувствовал сильную усталость.
77
В Соликамске я отправился в контору Демидова.
78
Solikamsky is a small town on the borders of the river Kama. Isbrants Ides, a Muscovite ambassador, gives so high a description of this place, in his journey from Mosco to China, that I determined to take a particular view of it.
79
the vapour rising from the baths, which formed an exceeding thick mist, and presently became snow from the extreme cold. The great heat however I found in these baths, did not agree with the notion I had that they were only to be used for cleanliness. I knew not they were intended for sweating, till I had asked several other questions, and being satisfied with the state of my health, was going away immediately, if my servant had not stopped me, and acquainted me that the baths had been all night preparing, and that the people of the house would be very much disappointed, if I should decline going into them. Prompted by these reasons, and by my own curiosity, I resolved to bathe ; I therefore had the door opened, and bore at once all the heat. I undressed quickly, and found myself in a small square room, so much heated by a stove that I was instantly in a profuse sweat. On one side of the stove there was a kind of wooden bedstead, raised about four feet ; there were some steps to get up to it : the atmosphere is exceedingly heated towards the upper part of the apartment, on account of the lightness of the particles of heat, while the floor keeps much cooler, so that these steps are contrived to prepare gradually for the degree of heat one is to experience on the bed. Being unacquainted with these circumstances, and in a great hurry to get out of the bath, I went immediately and placed myself in the highest part of the room.
89
Отъезд из Соликамска 2 апреля.
373
Leftoc and his lady were at length recalled by Peter III after fourteen years exile : Lestoc came to St. Petersburg in the dress of the lower fort of people, which is commonly made of sheeps skin.
После четырнадцатилетней ссылки Петр Третий наконец вернул Лестока и его жену. Лесток прибыл в Петербург в одежде низших классов общества, которая обычно состоит в дублёном полушубке. Все придворные и все иностранцы желали его видеть, стараясь заставить его забыть о времени, проведённом в ссылке. Предложения помощи были вполне искренними, так как все знали о его невинности. У императрицы Елизаветы не было более преданного подданного.
Несмотря на свои 74 года, граф Лесток сохранил всю твёрдость, которая была столь ему необходима в то время, когда он возводил принцессу Елизавету на трон. В обществе он обычно подробно описывал всё это событие и свою ссылку, хотя знал очень хорошо, что эта история была очень неприятна русским и что он ежедневно подвергался опасности новой ссылки.
Пётр Третий оказал ему честь, допустив к своему столу. Лесток заявил следующее: «Ваше Величество, мои враги не преминут навредить мне. Но я надеюсь, что Ваше Величество позволит старику, которому осталось жить совсем немного, вволю поболтать и умереть в мире». Он предъявил претензии на всё имущество, отнятое у него во время ареста. Однако согласно обычаю оно было распределено среди частных лиц. Тогда он заявил, что завладеет всем, что сумеет обнаружить.
374
Count Muniс, equally great as a courtier and as a general, aсted in a different manner. He never complained. Both Russians and foreigners had the greatest respect for him.

General Muniс was of the tallest size ; though advanced in years, and extremely thin, he had preserved in the midst of his misfortunes, a most agreeable countenance. He engaged all hearts by his politeness, and the gentleness of his disposition.

Muniс, had a daughter at the time of his banishment ; who, as she was too young to partake of her father's disgrace, remained at St. Petersburg. In this lady, a most beautiful form and all the charms of youth were at sixteen years of age, united to the virtues, the gentleness, and the understanding of her father. The sensibility of M. de Witenhof could not refill such powerful attractions. He had the ribband of the order of St. Alexander Nevski, and was not without views of ambition. He was not ignorant of the danger of marrying the daughter of the disgraced general Munic, but he was in love, and obtained leave to be happy; nor has one day passed, in which he has not applauded his own resolution.
376
Banishment in Siberia is a kind of state of reprobation ; it makes a man so miserable, that although he lives among his fellow-creatures, every body flies from him ; no person dares to have any kind of connection with him ; but this is not so much on account of the crime he is supposed to have been guilty of, as for fear of the government.
¬The least unhappy of the exiles are such as are allowed to go into service among the Russians; they live at least with human beings. I have known some of these very well satisfied with their condition ; living with merchants who had some regard for these unfortunate people. One of these exiles brought me one day a small phial full of a liquor which he assured me was a sovereign remedy against all diseases. It may readily be imagined that I gave him whatever he asked for it.
¬I have read in the works of some preceding travellers, that the exiles in Siberia were employed in hunting the animals which supply the Russians with their beautiful furrs. I have never been a witness of this practice, but indeed it was impossible for me to see every thing. Besides, the Russians are in general so mistrustful, that when they are asked any questions, even concerning matters independent of government, they always answer, God knows and the Empress.
377
Of the population, trade, navy, revenues and land ¬forces of Russia.
¬